Գրավյուրաները «Philosophia reformata, Johann Mylius, Frankfurt, 1622», «Les Rudiments de la Philosophie, Nicolas de Losques, Paris, 1665» ու «Basilius Valentinus, Azoth, Paris, 1659» գրքերից են, գրիչով արված թեմատիկ նկարները՝ սեփական աշխատանք:
Բանաստեղծական ցիկլ
2007, ԿԱՊԱՆ - 2008, ԵՐԵՎԱՆ
Последовательность из четырех стихов и эпилог про одиночество в фольклорной форме
Спросил у моря, в чем беда моя,
И где покой я обрету, и счастье...
Мне море волнами прибоя прошептало:
«Горька судьба того, кто одинок,
И холодно когда в тиши...
Тони в моей любви, и нежной буду я,
И лишь дыхание твое возьму взамен».
И я спросил у неба, в чем беда моя,
И где покой я обрету, и счастье,
Дыхание свое не потеряв...
И небо бурями ветров мне прошептало:
«Горька судьба того, кто одинок,
Лишь пустота царит в тиши...
Тони в моей любви, и нежной буду я,
И лишь мечты твои возьму взамен».
И я спросил у леса, в чем беда моя,
И где покой я обрету, и счастье,
Дыхание свое, мечты свои не потеряв...
И лес мне языками листьев прошептал:
«Горька судьба того, кто одинок,
Борьбы и света нет в глухой тиши...
Тони в моей любви, и нежной буду я,
И лишь свободу твоих крыльев я взамен возьму...»
И я, отчаявшись, спросил у девы,
В чем беда моя, и где покой я обрету, и счастье,
Дыхание свое, мечты свои, свободу крыльев сохранив...
Мне дева прошептала голосом своим безумно сладким,
Что в той пустой груди огонь зажег...
«Горька судьба того, кто одинок,
И не владеешь ты ничем в тиши своей души...
Тони в моей любви, и нежной буду я,
Лишь одиночество твое возьму взамен...»
...И я тем сладостным речам поверил,
Мой мир сгорел, и крепость моя пала...
Я потерял единую ту вещ,
Что мне воистину принадлежала...
Сон Евы в образах из света
Образы пляшут на стене...
Ты - Ева, ты - порок, ты - грех первичный,
Проклятье, нежеланная,
Грязная...
И лишь один свет - образы -
Каким-то зеркалом наброшены...
Я обняла свои колени,
Чтоб не заплакать вдруг.
Я - Ева на своей постели,
Обнявшая саму себя,
Вместо кого-то более родного...
И образы прикосновений твоих пальцев,
Сладкой чепухой, и жар и бред,
Что грели меня этой ночью,
Сейчас на стенах этой комнаты.
Хочу, чтобы опять была во мне -
Ты...
Хочу твой жар, и губы твои, образы -
Обнять...
Оставила мне только образы...
Две Евы... Два греха... Колени...
Плачу...
Вчерашний реквием
Когда-нибудь - лет через сто -
Мы, встретившись глазами,
И губ жары тех летних вечеров
Не вспомним никогда.
Ладонь в ладони, промолчим о том,
Что между нами,
То наше - утекло давным-давно,
Но нами жить осталось...
Соленым был тот поцелуй последний,
И тело обнаженное огнем по разуму...
А по соседней жизни, этажом чуть ниже,
Прошел хрустальный звон разбившейся души.
Там закричали, мол, спать не даете,
Да хоть помрите, только - тише...
И под позором нежелания
И алкогольного бреда,
Под знаком безразличия и пустоты
Я умер.
Бред в мастурбационном трансе
Нас разнесет путями шелковых аллей,
Где кровь струится из усталых окон.
В одном окне застыло солнце,
И ведь когда все сделано, никто не нужен.
Неодиночество, нехлодно, негрустно,
И неискренне спина болит тобой.
В ладони чья-то жизненная лень.
Но спина болит.
А по-другому и не надо, больно,
Ведь лучше самого себя считать дерьмом,
Чем того, кто не заслужил этого.
Дружить с самой собой...
Непониманием себя кормить...
А неизвестность - белой слизью,
Что лет через двадцать -
Сам ты. Или не ты, но твой.
Или твоя... или тобой сгорело...
И в метастазе жизни
Молодость моя, как в клетке.
Катарсис... Самокастрация...
Самообман, обмен дыханием с тобой...
Последняя глава Незнакомки
Зловещую молву приносит черный ветер -
У твоего порога бледный конь стучит копытом...
И не орать, и не ругать, и не ответить,
Лишь свет так мягко гаснет...
В забытом богом доме кто-то умирает,
Петля на шее кожу рвет так нежно, что не страшно.
Мягко. Тихо. Свято.
За зло, что делали мы в жизни, бог накажет.
И за добро накажет, назвав все это веры испытанием...
Ведь верила ты в это, правда?
Значит, вера у тебя была.
Был и ребенок - чудо жизни.
Не уж-то наказанием он стал тебе? Не верю...
Мне тоже страшно. От того, что не виню тебя.
И от того, что путь твой близок мне.
Я по нему пойду, когда мой час настанет,
Оставив за собой лишь тишину.
И мир в моих ушах замолкнет на всю вечность...
Лишь истеричный скрип веревки,
Плач ребенка у дверей... Сирены... Бездна...
Вот и все.
No comments:
Post a Comment